Первая поездка
Л. Самарцев
Зной стоял угнетающий. Днем в тени температура воздуха достигала тридцати пяти-сорока градусов. На улицах Ростова троллейбусы увязали в асфальте, оседающем и чавкающем под колесами. Горожане метались по городу, точно ошпаренные; каждый норовил скорее юркнуть под спасительную тень деревьев, уйти от солнцепека.
Был август пятьдесят третьего года.
В один из таких дней я встретился со стариком Неоновичем перед ремонтным цехом. Первая смена уже закончила работу, но старик домой не уходил; он сидел в тени, на штабеле свежераспиленных досок, потный и усталый. Рядом с ним лежала небольшая холщовая сумка, а чуть дальше, прислоненные к штабелю, стояли толстые самодельные вилы-тройчатки.
Было ясно, что старик собрался рыть зеленых (задонских) червей, но ждет вечерней прохлады.
Поздоровались, я подсел к нему, огляделся. Впереди нас с крыши цеха тягучими нитками стекала смола, образуя у стен блестящие круглые лепешки. Вправо от штабеля одно из окон цеха часто озарялось ярким голубым светом электросварки. Слева от цехов доносился гул машин.
- Вы что же, Неонович, в отпуск не идете? - повернулся я к старику.- Ведь срок вам был еще в июне...
- Все едино,- ответил он как-то загадочно.
- А сазаны в Романовской? Они, что же, обещали вас ждать? Старик ухмыльнулся в щетинистые усы:
- Ничего, подождут...
Из дальнейшей беседы выяснилось, что старик оттягивает отдых неспроста. Оказывается, он прослышал, что мы с Николаем Ивановичем приурочили свои отпуска на сентябрь, и мечтает присоединиться к нам.
- Что же вы будете делать с нами? - спрашивал я его. - Ведь мы в Романовскую не поедем, а в низовьях Дона в сентябре" сазан будет редкостью.
- Все едино. На меня рыбы хватит. А окуни и тарань всегда есть. Потом, в конце отпуска, я и в Романовскую съезжу...
Чувствовалось, что старик не забыл прошлогоднюю удачную рыбалку в этих местах.
- Что ж, в таком случае поедем вместе, - заключил я. - Тогда, Неонович, запасайте червей. Осталось две недели.
Старик обрадовано вскочил со штабеля, схватил сумку, вилы и, вскинув их на плечо, уверенно заявил:
- Черви будут. То - пустяк. Это я вам категорически говорю!..
Двадцать девятого августа мы с Неоновичем "закруглили" свои дела, оформили отпуск, вытряхнули из головы служебные заботы и к вечеру собрались на первую рыбалку.
По пути зашли к Николаю Ивановичу узнать его намерения, но невольно лишь расстроили приятеля. Оказалось, что его отпуск перенесли с третьего на пятое сентября, но и этот срок не твердый.
Проводив нас до выхода и пожелав ни пуха ни пера, Николаи Иванович напутствовал:
- Держите курс прямо на взморье. Погода подходящая, сазан наверняка будет!
Погода, действительно, благоприятствовала нам. Правда, жара все еще доходила до тридцати градусов, но зато было тихо и безоблачно. Конечно, такая погода тоже не всегда гарантирует удачу, но нам ли было тужить об этом? Ведь ехали мы на два-три дня, а отпуск еще только начинался!
Часа через полтора, выйдя на станции Синявской из поезда, мы быстро добрались до стоянки лодок, уложили свои вещи, взяли у хозяйки чугунный котелок для варки ухи и отчалили. Я сидел за веслами, Неонович взялся настраивать свое удилище.
Соединив металлической трубкой две половинки бамбука, старик, как бы пробуя гибкость, взмахну удилищем, затем не торопясь достал из кошелки шнур для него и стал разматывать. Шнур оказался довольно толстый, с толстым же жильным поводком и крупным крючком.
"Точная копия снастей Николая Ивановича",- определил я.
Привязав шнур, старик еще раз взмахнул над водой удилищем и удовлетворенно положил его на корму. - Ну, теперь пропали сазаны,- смеясь, заметил я.
- Сазаны будут или нет, а окунь не уйдет,- в тон мне ответил он.
Минут через тридцать мы уже следили за снастями, остановив лодку в гирле Песчаном, на месте первой прошлогодней рыбалки.
Планы наши были для начала скромные: успеть до темна найтовить на уху; на взморье решили ехать лишь с утренней зарей.
Лов начался. Старик с азартом подсекал то удилищем, то донкой леской и почти всегда вытаскивал окуней и таранушек. Однако день был на исходе. Над нами все чаще появлялись комары, противно зудели над головой, лезли за воротник. Отбиваясь от них, старик ворчал:
- Дьяволы... Кажется, не дадут наловить на первую уху.
- Рыбы-то хватит, а вот сидеть на острове комары вряд ли дадут...
- Ничего, обойдется,- заверил Неонович, вытаскивая очередного окуня.
Однако оптимистический прогноз старика не оправдался. Когда уже в сумерках мы подъехали к берегу и взялись один - чистить рыбу, другой - разводить костер, на нас напали полчища комаров. Почуяв человека, они все больше бесновались: лезли в рукава, за шею, в пистоны на ботинках. Уха еще не сварилась, а мы уже были изрядно искусаны.
Но деваться было некуда: не ехать же домой. Наскоро поужинав свежей ухой, мы улеглись на траве, замотавшись с головой. Однако уснуть мне не удалось. Под плащами и пиджаками дышать было невозможно, а раскрываться не позволяли комары. Но старик спал, беспокойно, правда, часто просыпаясь и чертыхаясь, а все же периодами похрапывал.
К заре неожиданно подул северный ветерок, и комары мгновенно исчезли. Воспользовавшись этим, я было вздремнул, но тут же вскочил, разбуженный звоном цепи и грохотом кошки на лодке. Это Неонович готовился к отъезду. Теперь уже было не до сна.
Погрузив вещи, старик сел на весла. Я оттолкнул лодку и вскочил на корму. Намечалась заря. Неонович выгнал нашу посудину на середину гирла и взял курс на взморье. Ветер оказался попутным.
Занималась чудесная заря. Предвкушая хорошую ловлю, мы спешили. Почти бессонная ночь - не в счет. Старик усердно греб. Вокруг все чаще вскидывалась рыба. Вскоре впереди нас показался знакомый частокол вешек, на которых рыбаки-колхозники обычно укрепляют ставные сети. Сейчас сети были подняты из воды и привязаны к вершинам вешек.
Мы решили остановиться. Стали, закрепили лодку, закинули по две донных лески и по одной удилищной снасти. Затихли, насторожились. Поплавки чуть колыхались на мелкой ряби. Стоп!
Удилище согнулось, вода взбурлила, и первый сазанишка около килограмма весом тут же оказался в сачке.
- Ну, почин есть,- удовлетворенно заметил Неонович, поспешно сажая сазанчика в садок.- Теперь дело пойдет...
- Еще бы... Я же еще вчера говорил, что теперь пропали сазаны...
Старик, не отвечая, следил за снастями.
Вскоре одна из моих жильных лесок без всякого клева вдруг вытянулась струной.
- Ага! Знакомый почерк...- и в следующую секунду сазанчик, подобный первому, безуспешно сопротивляясь, шел к лодке.
Взяли и этого, а вслед за ним часа за два - еще шесть штук.
- Почему же на удилищные не берет? - недоумевал старик.
Но вскоре обнаружилось, что не берет уже и на донные лески. Увлекшись, мы не заметили, что ветер усилился, вода стала падать. Но вскид рыбы продолжался. Это и ввело нас в заблуждение. Казалось, раз есть вскид, значит, должен быть и клев. Поэтому мы простояли на месте еще час или больше, затем переехали ближе к вешкам, потом - еще ближе, но толку не было. Северный ветер продолжал угонять воду.
- Что ж, видимо, на сегодня все. Поехали в Песчаное,- предложил я.
- Все едино. Там тоже рыба есть...
Смотали снасти, поехали. Сварили на острове уху, пообедали, легли за прибрежным камышом отдыхать Я задремал и не заметил, когда поднялся старик. Проснувшись часа через два, обнаружил его в лодке, на середине гирла. Он с увлечением таскал окуней и таранушек и даже не заметил моего появления на берегу.
"Ну, пусть отводит душу",- решил я и вернулся на свое место.
Только перед вечером Неонович подъехал к острову. Остановил лодку, торжествующе поднял из воды садок:
- Видали?..
Садок был битком набит окунями и таранью.
- Что же вы с ними будете делать? Ведь этакую жару тарань не выдержит. Червей только переводите зря...
- Ничего. Часть пойдет на уху, остальную я присолю. А червей хватит.
И он действительно занялся засолкой. Взял у меня кусок клеенки, которую я возил с собой на случай дождя, выложил ею свою кошелку и, отобрав крупную тарань и окуней, густо присолил их в клеенке.
- Тут они, как в бочке, будут. А теперь давайте варить уху,- и он взялся чистить рыбу
К тому времени солнце село, но ветер продолжал дуть. Стало свежо. Комары не появлялись Я разжег костер, повесил над ним котелок с водой, принялся чистить картошку.
Сумерки сгущались. С воды доносились скрип уключин и голоса проезжающих мимо острова рыбаков. Где-то далеко грохотал поезд. Появились первые звезды.
Ужин на этот раз затянулся. Северный ветер, испортивший рыбалку днем, сейчас оказался благодетельным - комары почти не показывались.
В эту ночь мы спали по-настоящему, хотя слегка даже мерзли. Это было первое похолодание после знойного лета. Наступал последний день августа.
На востоке кучились облака, заря еще не занялась, но старик уже гнал нашу лодку к вешкам. По-прежнему дул небольшой северный ветерок. Набросив на себя плащ с капюшоном, я сидел на корме, вглядывался в темную воду и с тревогой думал, что если ветер разыграется, толку не будет.
Судя по времени, мы уже должны были доехать до вешек, но их не было видно. Вокруг стояла тьма. Далеко на горизонте, вправо от меня, угадывались огни Таганрога. Это вселяло уверенность, что едем мы правильно.
Вдруг чуть влево, впереди лодки, в полуметре над водой, замаячил какой-то темный ком. Я встревожился. Что бы это могло быть? Для лодки - слишком мал и по форме не подходит, бакенов здесь не бывает... Нагнулся, чтобы лучше видеть, попросил старика свернуть туда лодку, вгляделся - понять ничего нельзя.
Но вот еще несколько взмахов весел, и мы подъехали. Осмотрели, ощупали и недоуменно развели руками: из воды торчала железная ось от телеги, а на конец привязан пук сухой травы.
- Странно... Куда же это мы попали? Ведь еще вчера на километры вокруг нас не было ничего, кроме вешек впереди... В какую же сторону теперь ехать?..
Ответить на это было трудно, так как вокруг ничего нельзя было разглядеть.
Неонович погнал лодку дальше, но куда именно?
Не успел я ничего решить, как вдруг перед нами вырос частокол вешек.
- Гм... Странно... Место будто вчерашнее, но откуда же ось?.. Хватит, Неонович, грести. Бросайте кошку, иначе черт знает куда заедем.
Стали. Закрепили лодку кормой к ветру. Я промерил глубину воды.
- Ага, метр! Значит ловить можно...
Но закидывать лески еще рано. Вокруг темь, ветер холодный, под лодкой хлюпает вода.
Наконец, восток начал алеть. Огляделись. Ага, вот оно что? Оказывается, впотьмах наша лодка прошла правее первого ряда вешек, уклонилась к Таганрогу, вышла ко второму ряду. Но делать теперь нечего. Пора закидывать лески.
К тому времени ветер стал затихать, на востоке показался краешек солнца, вокруг начался вскид рыбы. Настроение поднялось. Нанизали червей, закинули снасти.
Вот одна из моих лесок, закинутая почти до вешки, мгновенно вытянулась без всякого клева. Подсекаю, вывожу и беру в сачок сазанчика побольше килограмма. Закидываю вновь. Минута, другая - и я уже вывожу второго на ту же леску.
- А рыба нынче крупнее вчерашней,- замечает Неонович.- Но почему у меня не берет?..
- А вы закидывайте подальше, нижите червей покрупнее.
Старик что-то невнятно бормочет, пытается закидывать леску подальше, но все неудачно. То снасть цепляется в лодке или путается (бывает такое даже с жилковыми лесками, особенно если рыбак волнуется), то грузило летит не туда, куда метит старик.
Между тем, я вытаскиваю уже четвертого сазана. Вижу, чем свежее и крупнее зеленый червь, тем скорее берет рыба, а в то же время замечаю, что в сумке у меня остались почти сплошь лишь красные черви.
"Ну,- думаю,- не беда. У Неоновича запас большой",- и продолжаю, не жалея, нанизывать зеленых.
Солнце уже поднялось. Ветер стал еще тише. Вокруг слышится активный вскид сазанов. Но клева нет. Неонович сидит угрюмый, временами что-то шепчет.
Так проходит минут сорок. Вдруг резкий рывок лодки, и в тот же момент бурный плеск воды. Это Неонович зацепил сазана. Вытянул, посадил в садок, а вслед за ним вскоре и второго.
"Хорошо хоть так,- думаю,- иначе обидно было старику".
Лов продолжался. В следующий час я вытащил одного за другим еще пять сазанов, причем всех на ту же леску, которой сделал почин. К этому времени в сумке у меня не осталось ни одного зеленого червя. Поворачиваюсь к Неоновичу, прошу достать из запаса.
- Нет зеленых,- смущенно отвечает он.- Одни красные остались. Я, почитай, с самой зари на них ловлю...
- Как нет! Куда же они делись! - удивляюсь я.
Старик что-то бормочет, совершенно обескураженный.
Мне сразу становится понятным, почему все утро Неонович сидел угрюмый и нервничал.
А вскид рыбы, между тем, все усиливался. Ветер совсем затих. Взморье сверкало и переливалось серебром.
"Вот так штука! - думаю.- Сейчас бы только ловить, а насаживать нечего". Но комичность создавшегося положения начинает смешить.
- Это ж я на окуней потравил червяка,- вдруг признался старик.
Я не выдержал и расхохотался:
- Черт с ними, Неонович, не горюйте. Рыбы у нас уже хватит. А дальше ловить будем на красных.
И тут же приступил к делу. Но это оказалось не так просто: крючок - сазаний, черви - мелкие. Насаживаешь их по четыре-пять штук сразу, а получается хуже одного зеленого. Однако другого выхода нет. Закинул. Вскоре увидел, начала дергать мелочь. Шнур то дрогнет, то чуть качнется, а через минуту червей уже нет на крючке. Нанизал вновь - то же самое. Не успевает подойти сазан, а мелочь уже раздергала червей.
Неонович сидел расстроенный. Подхода сазана нет и у него. Так прошел час. Выяснилось, что красные черви тоже на исходе. Время девять часов, а ловить уже не на что.
- Давайте, Неонович, сматывать,- предложил я.
- Все едино, - ответил он и начал убирать снасти ...Рыбалка вынужденно закончена в самый разгар лова. Но я доволен Неприятно лишь, что Неонович так тяжело переживает историю с зелеными червями. А тут, как назло, по всей дороге к Песчаному то тут, то там из воды выпрыгивают сазанчики, точно провожая нашу лодку. Старик гребет, настороженно поворачивается на каждый вскид рыбы, что-то невнятно бормочет. Мне кажется, что он все еще не успокоился.
Лодка приближается к Мертвому Донцу. Я обращаюсь к старику:
- Хватит, Неонович, тужить. За две зари мы поймали двадцать сазанов. Разве это плохо?.. А вон и ваше таранье место... На днях мы вновь приедем. Ведь отпуск только начался.
Старик поднимает голову, смотрит на свое любимое таранье место и широко улыбается простой и доброй улыбкой.
|
